Язык врага

Язык врага

Как известно многим, у нас уже был великий учёный, который знал толк в языкознании, но поскольку большая часть населения была ближе к брянским или тамбовским волкам, то проблема изучения вражеского языка особо и не стояла.

Тем более, что большинство врагов были внутренними, говорили на том же языке что и мы, а кто они есть на самом деле, нам вовремя разъясняли компетентные товарищи, не относившие себя к волкам, хотя и поступавшие по волчьи. Мы говорили о братстве народов и даже изучали эсперанто.

Детство моё прошло в маленьком провинциальном городке на юге Бессарабии. Позже этот городок стал известен тем, что там родился Петя Вальцман, но в то время название городка вызывало только нечёткие ассоциации со столицей Югославии. Но поскольку там тогда правил Тито, который, по мнению компетентных товарищей не был нашим другом, то из-за того, что непосредственно с нами Югославии не граничила, то и о языке вопроса не было.

Говорили в городке и окрестных сёлах преимущественно на четырёх языках: молдавском, румынском, гагаузском и русском. До сих пор помню детскую считалочку: Ела тука, Гел бурда, Винум кочи, Иди сюда. Дети быстро находили общий язык между собой в процессе игр, да и взрослых экономика заставляла активно общаться, поэтому русский стремительно становился языком межнационального общения.

Детвора гоняла по пыльным улицам гагой диски от танковой трансмиссии, набивала до одурения жошку и обносила окрестные виноградники, благо, что их было много. Разговаривали на феноменальной смеси из всех четырёх языков, причём никто не чувствовал себя обделённым и обиженным, поскольку всегда находились добровольные переводчики, которые с помощью жестов и нескольких специфических выражений всегда могли донести смысл сказанного. Короче до поры до времени всё было благополучно…

Но, пришло время идти в школу и тут случилось страшное. С первого класса всем надо было изучать Украинську мову. Если для нас, россиян — это был ещё «сильно испорченный русский», который мы хоть сколько-то понимали, то для гагаузов и румын это была катастрофа. Кроме того, родители и старшие братья и сестры многих из них ещё хорошо помнили, чем отличились совсем недавно галичане, у которых с Бессарабией никогда не было добрых отношений.

Короче говоря, все одношкольники воспринимали новый предмет крайне негативно и, хотя учителя и проводили разъяснительную работу про «братский народ», постепенно сформировалось и твёрдо закрепилось в подсознании, что «язык врага надо знать и понимать, поскольку от него можно в любой момент ожидать всяческой подлости». Кстати, Петя учился примерно в то же время и возможно в той же самой школе, так что есть основания думать, что и у него тогда настрой был аналогичный.

Конечно со временем акценты несколько сместились, но навсегда закрепилось понимание того, что на украинском с Друзьями не разговаривают. Именно поэтому, возможно, Петя с Ахметовым, Аваковым, Коломойским и даже с Зеленским общается на мове. Даже Саакашвили пытается её освоить, хоть это и даётся ему непросто…

Скорее всего, наступит время, когда все они вспомнят свой язык детства, если конечно не придётся ботать по фене.

Вячеслав Бобылев.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.

Об авторе: Slavik Bobylev

Расскажите что-нибудь о себе.